Целеховер-Алексюн, Мира
| Регулярная статья | |
| Мира Целеховер-Алексюн | |
| Mira Żelechower-Aleksiun | |
| Портрет | |
| Род деятельности: |
художница |
|---|---|
| Дата рождения: |
26 марта 1941 (83 года) |
| Место рождения: |
Миллерово Ростовской области, Россия |
| Гражданство: | |
Мира Целеховер-Алексюн (Mira Żelechower-Aleksiun, р. 1941, Миллерово Ростовской области, Россия) — польская художница.
Биографические сведения
Родилась в 1941 году в Миллерове под Ростовом. Её тогда звали Мона Янклевич. Ее отца убили немцы.
После войны Мона и ее мать поселились в Мерошуве в Нижней Силезии, ее мать вышла замуж за Хенрика Целеховера. С 1947 года Мира Целеховер-Алексюн жила во Вроцлаве. Она училась в Государственной высшей школе изобразительных искусств.
В 1966 году получила диплом архитектурной живописи. Она оформляла священные интерьеры, в том числе Крестный ход в церкви Святого Петра во Вроцлаве, Вавжинце и в Костре.
Но наиболее последовательным её занятием является станковая живопись. Много лет сотрудничает с Центром театральной практики в Гардзенице. Ее дебют состоялся в 1967 году на выставке в театральной галерее Каламбур во Вроцлаве.
В 1960-х, 1970-х и начале 1980-х годов она практиковала то, что некоторые называли «новой фигурацией», а другие - «магическим реализмом». В своих ранних работах она монументализировала фигуру и в то же время смело обрамляла ее (Кадр, 1975; Кенс, 1978).
Некоторые из них отсылали к традиции гротеска (издевательский «Терен частный» 1976 года и «Следы компромиссов» 1977 года). На многочисленных полотнах художника экспрессивно изображены фигуры и предметы, обычно в провокационно, сюрреалистично оформленных интерьерах с необычной атмосферой (серия «Каталог вздохов», до 1978). Однако особенно она любила портреты.
Бесцеремонно, сознательно неловко написанные картины Целеховер-Алексюн долгое время показывали мир некрасивых женщин и мужчин, мир без всяких прикрас, в том числе и цветных. Резкий цветовой тон подчеркивал, что это нетронутая реальность (Пикник, 1980).
Однако лиризм представленных ситуаций просвечивал сквозь показную обыденность форм. В слишком обычном, сером мире живописец увидела: тоску, нежность, страсть, любовь («И с теми, кого я люблю, я сижу за этим столом», до 1977 года).
Здесь можно было увидеть влюбленную пару, где-то родителей с маленьким ребенком или одинокую женщину в окне (Окно I, Окно II). Многие композиции подчеркивали ощущение боли и страдания. Прежде всего одиночество и странность среди людей.
В 1960-70-е гг. активно участвовала в крупнейших смотрах польской живописи. Работала художником-постановщиком в Студенческом театре «Каламбур» во Вроцлаве, сотрудничала с театром «Гардзенице» и театром «Песнь Козла».
Много лет назад Целеховер-Алексюн отказалась от своей оригинальной работы. После поездки в Израиль в конце 1980-х годов она вернулась к своим корням, традициям и религиозным посланиям.
С этих пор он обращается к Священному Писанию – иногда даже цитирует его фрагменты в картинах, делая это художественным знаком.
В композициях часто изображены сцены из повседневной жизни, вплетенные в религиозную Вселенную и тем самым освященные. Прежде всего, они представляют собой увиденный сверху обширный пейзаж, в котором появляются библейские символы, каббалистические знаки и элементы еврейского мира.
Лестница, огненный столп, а также гора Синай, Стена Плача, надгробия на разрушенном еврейском кладбище, евреи на местечковой ярмарке и т. д. — элементы представляют видение мира, рассматриваемого во всей его целостности, с точки зрения сверхчеловеческой перспективы, космическое видение.
Мира Целеховер-Алексюн ткет многоуровневое повествование – она изображает фрагменты, следы прошлого и настоящего, спрятанные в различных нишах, ущельях, расщелинах скал, которые только при взгляде сверху выстраиваются в четкие последовательности. Ощущение их взаимопроникновения отражено и в том, как написаны картины – мелкими, мерцающими мазками кисти. Цветовые тона обычно яркие, даже сверкающие, а настроение полное веры в то, что видение сбудется.
Для художницы путешествие в Святую Землю было путешествием во времени и пространстве, но прежде всего в себя, к открытию своей собственной идентичности – паломничеством, которое также принесло возрождение ее искусству.
Главный герой композиции 1970-х годов — человек, который прежде всегда был в центре интересов автора, теперь рассматривается в более широкой, более отдаленной перспективе: уже не экзистенциальной, а метафизической.
Человеческая фигура стала лишь небольшой частью большего целого. Однако всегда высокая эмоциональная температура работ Миры Целеховер-Алексюн не изменилась. тем более, что горячность такого типа — явление редкое в современном искусстве.
О своем путешествии по следам культур художница рассказывает в трех сериях: «Слои мира», «Упражнения души» и «Наследие».
Последние работы практически затмили прежние достижения художника. Редко показываемые сегодня, как-то скрытые позднейшим опытом, они были почти забыты, и тем не менее об их авторе много лет назад справедливо писали как об одной из самых интересных личностей поколения «неофигуративистов».
Причем в обоих случаях мы имеем дело с сугубо личным искусством. Его еще можно назвать «искусством чистых намерений». Как с точки зрения «внутренней формы», так и с точки зрения «внешней формы», как с точки зрения того, о чем он говорит, так и с точки зрения того, как он это делает.
Мира Целеховер-Алексюн активно участвовала в независимом культурном движении в период военного положения (в том числе как соорганизатор Вроцлавской молодежной биеннале «Дорога и правда»).
Он по-прежнему активно занимается нехудожественной деятельностью, в основном ради примирения христиан и евреев. Она участвует в жизни еврейской общины Вроцлава, работает в Фонде Района взаимного уважения четырех конфессий.
